Народные формы физического воспитания в дореволюционной Рф

В первобытном обществе воспитание осуществлялось в большей степени в процессе включения малышей в определенные виды деятельности. Но существовали уже и особые формы воспитания, превратившиеся с течением времени в ритуалы. Посреди их необыкновенную роль игрались возрастные инициации. В первобытных родовых общинах дети, достигшие 14 лет, проходили специальную подготовку, в процессе которой их учили охотиться и изготовлять орудия труда, развивали волю и выносливость, приучивали быть дисциплинированными, приобщали к религиозным тайнам. Этот шаг подготовки завершался ритуалом инициации, в процессе которого дети должны были обосновывать свою физическую и социальную зрелость. Прошедшие тесты признавались полноправными членами общин, получали статус взрослого человека.

В первобытных родовых общинах воспитание носило публичный нрав. Все без исключения малыши воспитывались в духе взаимопомощи, коллективизма, подчинения личных интересов интеpecaм общины. Община выступала как совокупный воспитатель.

На каждом ее члене лежала обязанность хлопотать о детях, управлять их воспитанием. Главные педагогические функции делали, обычно, наиблежайшие родственники и более бывалые, авторитетные сородичи малышей.

Мальчишек готовили в большей степени, к мужским видам деятельности (охоте, изготовлению орудий труда), а девченок — к дамским (сбору растений, приготовлению еды, ведению домашнего хозяйства, уходу за детками).

Зарождение имущественного и общественного неравенства, постепенное дробление общин на семьи повлекли за собой перевоплощение воспитания из всеобщего, равного в семейно-сословное. Главные функции воспитания, цели, содержание и формы которого все наиболее различались для различных соц групп населения, сосредоточились в семье. Инициации утратили собственный всеобщий нрав и стали достоянием знати.

В VI — IX вв. у восточных славян уже полностью сформировалось четыре соц слоя: общинники-земледельцы, ремесленники, племенная феодальная знать и языческое жречество. Общественная направленность воспитания была неразрывно связана с образом безупречного героя, специфичного для каждой социальной группы. Этот образ воплощал в для себя вроде бы высшую цель воспитания, в принципе недостижимую, но определявшую его общую конечную направленность. Каждому периоду исторического развития соответствовал и собственный образ героя-богатыря. Древние российские былины и сказки демонстрируют безупречный образ богатыря-воина — Ивана крестьянского отпрыска, Никиты Кожемяки, Микулы Селяниновича, Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича и др. Богатырь стает перед нами не только лишь как на физическом уровне непобедимая личность, да и как человек, в совершенстве обладающий трудовыми способностями, владеющий умственным превосходством над своими неприятелями. Былинные сюжеты мы встречаем в работах выдающихся личностей нашей страны — М. В.Ломоносова, Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, А. П. Бородина, М. А. Врубеля, Н. К. Рериха, В. М. Васнецова и др. На восхитительной картине В. М. Васнецова “Богатыри” изображены более известные и популярные в народе богатыри — Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович.

Из их “старенькый казак” Илья Муромец (казаком в былинах стали именовать Илью Муромца опосля того, как сторожевую службу на южных границах Руси начали нести конкретно казаки) — самый возлюбленный в народе былинный герой. Былины о нем были сделаны в XII—XVI вв. — “Илья Муромец и Соловей-разбойник”, “Илья Муромец и Идолище Поганое”, “Ссора Ильи Муромца с князем Владимиром”. Илья стает перед нами как “больший богатырь”, “атаман заставы богатырской”. И это вопреки его “низкому происхождению: ведь он всего только “крестьянский отпрыск”, “мужичище”, как презрительно именуют его родовитые завистники. Мощью он превосходит всех собственных боевых товарищей. И когда болеть противников оказывается им не по силам, в решительное единоборство вступал сам Илья, постоянно одерживая победу. В арсенале его воинского мастерства имеются приемы и борьбы, и рукопашного боя. Из былин следует, что Илья воспользовался бойцовскими приемами, известными и в текущее время: “Хватал как его да за ноги, а трахнул его да о кирпичный пол”. В современной борцовской терминологии это можно именовать “броском захватом ног”. Умеет Илья увернуться от брошенного в него “кинжалища булатного” и, поймав его, метнуть в нападающего. Оказавшись перед противником с голыми руками, он превращает собственный шелом в суровое орудие, нанося удары и отбивая им брошенный в него.

2-ой опосля Ильи “податаманье” — Добрыня Никитич. О нем написаны былины “Добрыня и Змей”, “Добрыня сват”, “Добрыня в ссоре с Владимиром” и др. Этот богатырь — всесторонне развитый человек. Из былины мы узнаем, что Добрыня обыгрывает половецкого царя Батура в шахматы, превосходит его в стрельбе из лука и, в конце концов, одолевает в рукопашном бою почти всех половецких силачей.

Представляет энтузиазм тот факт, что в былинах говорится о поединках и дам. Киевский князь заточил в подвал новгородца Ставра Годиновича. На помощь Ставру приходит его супруга Василиса. Надев мужское платьице и назвавшись послом “из дальней орды”, она приезжает ко двору князя типо с требованием дани. Князь подозревает, что посол — переодетая дама, но опасается ошибиться и в качестве 1-го из испытаний назначает борьбу. “Посол”, но, начал биться. Описание борьбы дозволяет представить, что Василиса умело применяет в борьбе неизвестные конкурентам болевые приемы. Победив, она выручает супруга “из подвала глубочайшего”. Этот персонаж былины потом перебежал и дошли народные сказки, став Василисой Премудрой и Василисой Прелестной.

В Былинный рассказ о богатырском поединке имеет единую и издавна установившуюся последовательность динамики схватки с безпрерывно нарастающим напряжением борьбы. Поначалу конкуренты бьются на жеребцах: бьются на копьях, клинках, палицах, а потом поединок длится в рукопашной борцовской схватке. Установлено, что былины родились в фермерской среде, в самой угнетенной и многострадальной части населения Старой Руси. Все беды и невзгоды Российской земли сначала и более тяжко ложились на их плечи, потому не случаен был отбор нравов былинных героев, не случаем складывались их образы. Вспомним, что образ Ильи Муромца — это образ “крестьянского отпрыска”.

Воспитание малышей в период ранешнего феодализма осуществлялось в семье. К 3 — 4 годам ребенок начинал делать посильную для него работу, помогая старшим, основным образом мамы. Старшие члены семьи поощряли игры, развивающие у малышей ловкость, силу, находчивость, формирующие умения и способности, нужные для будущей трудовой деятельности.

С 7 лет начинался новейший период в жизни малыша, новейший шаг его воспитания. Мальчишки переходили в возрастную группу отроков. У восточных славян слово “отрок” означало мальчугана 7 —14 лет, который не получил еще право называться взрослым мужчиной. Этот переход освещался особенным образом, потому что мальчишки переходили из женской в мужскую половину семьи. Мальчики-отроки помогали отцам в выполнении “мужских” видов работ, сначала в сельскохозяйственных работах: земледелии, животноводстве. Девченки осваивали “дамские” виды работ: обучались вести домашнее хозяйство, прясть, ткать, лепить горшки и др.

Вместе с трудовым воспитанием дети усваивали правила поведения и мировоззренческие представления общины. Следует отметить, что и языческая, и христианская религии были идеологической основой воспитания на Руси. Христианство пронизывало и сформировывало всю жизнь человека. В руках церкви находилось судопроизводство по семейно-бытовым вопросцам, через церковь оформлялись рождение человека, брак, похороны, дарственные грамоты и завещания; в руках церкви было образование, и изначальное, и высшее. Всякое и личное, и публичное деяние требовало неотклонимого церковного благословения — от закладки дома, начала пахоты либо весеннего выгона скота и до военных походов, постройки городов, заключения мира меж враждующими князьями. Интересы церкви и страны были фактически едиными. К примеру, выдающийся церковный деятель, основоположник и игумен Троице-Сергиева монастыря Сергий Радонежский мирит враждующих князей, благословляет рать перед Куликовской битвой, а митрополит Алексий почти все годы управляет государством, став при молодым Дмитрии Донском официальным главой княжества.

По достижении 14 лет дети становились полноправными членами семьи. В этом возрасте они получали военную подготовку, нужную для каждого мужчины.

Проф воины в древнерусском раннефеодальном государстве готовились в особых дружинах. Дружинники представляли социальную группу проф воинов, уже в VII в. живших в особых укрепленных лагерях. С 12-летнего возраста будущие дружинники проходили военную подготовку в особых домах-гридницах. Обучение дружинников представляло собой единственную известную в текущее время организованную форму военно-физического воспитания у восточных славян в VI—IX вв. Велось оно основным образом конкретно во время военных походов либо в процессе боевых действий.

Узнаваемый российский историк С. М. Соловьев так пишет о военно-физических качествах и наружном виде старых славян: “. в особенности отличались славяне искусством плавать и прятаться в реках, где могли оставаться еще долее, чем люди другого племени. Они держались под водою, лежа на спине и держа во рту вырубленный тростник, верхушка которого выходила на поверх реки и таковым образом проводила воздух сокрытому пловцу. Вооружение славян состояло из 2-ух малых копий, некие имели и щиты, твердые и чрезвычайно томные, употребляли также древесные луки и мелкие стрелы, намазанные ядом, чрезвычайно действующим, ежели качественный доктор не подает скорой помощи раненому”. У Прокопия (византийский писатель-историк) читаем: “Славяне, вступая в битву, не надевали лат, на неких не было даже ни плаща, ни рубахи, одни лишь порты. Вообщем Прокопий отмечает неопрятность славян, говорит, что, подобно массагетам, они покрыты грязюкой и всякою нечистотою. Как все народы, в простоте быта живущие, славяне были здоровы, крепки, просто сносили холод и жару, недочет в одежде и еде. О наружности старых славян современники молвят, что все они похожи друг на друга: высоки ростом, статны, кожа у их совсем бела, волосы длинноватые, темно-русые, лицо красное. ”.

Диалог византийского предводителя VI в. Велисария с Прокопием дополняет произнесенное. В составе армии Велисария был военный отряд славян. Прокопий спрашивает предводителя: “Скажи, Велисарий, почему ты отдал приказ взять языка конкретно славянину. не должен ли я осознать тебя так, что ты предпочитаешь славянских воинов грекам-византийцам?” На что Велисарий отвечает: “Конечно нет! Славяне, правда, отважные бойцы. Они чрезвычайно быстро научились владеть нашим, непривычным для их орудием и обладают им никак не ужаснее византийцев. К огорчению, даже лучше. Но ведь они же совсем не знакомы с нашим военным строем, не обладают нашей сложной осадной техникой. Это всего только иррегулярная армия варваров. Но вот ежели возникает необходимость сходить в разведку, и в особенности взять языка, то, поверь мне, тут славяне вне всякого сопоставления. Они непревзойденно могут спрятаться даже за маленьким камнем либо за первым кустиком и нежданно схватить врага. Вот поэтому-то, Прокопий, в схожих делах я решительно предпочитаю славян всем иным”.

Первым письменным источником, в каком говорится о старых физических упражнениях, является 1-ая древнерусская летопись “Повесть временных лет”. Ее создателем считается монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В данной книжке (написана она была сначала XII в.) говорится, что предки российских — радимичи, вятичи и северяне — жили в лесах, но в свободное от работы время ими “. устраивались игрища меж сел, на которые сходились практически все люди от мала до велика”. Во время игрищ проводились состязания в разных прыжках, борьбе, рукопашном бое, “медвежьей борьбе”, играх с бегом, стрельбе из лука, конных скачках и др.

Из “Повести” мы узнаем о поединке российского богатыря Яна Усмаря с печенежским силачом во время битвы с кочевыми печенежскими ордами в 993 г. В старину существовал обычай: битва начиналась единоборством 2-ух сильнейших воинов с одной и иной стороны. Описанный Нестором борцовский поединок — это 1-ый источник по истории отечественной борьбы. Как явствует летописец, отец Усмаря поведал, что отпрыск его был не только лишь наделен большой природной силой, развитой к тому же томным, связанным с большими физическими перегрузками на руки трудом усмаря — кожевника, отрок славился к тому же как качественный боец, не потерпевший ни 1-го поражения. Ян, по словам летописца, “удавил печенежина в руках до погибели и стукнул им о земь”. В честь данной победы Владимир заложил город, назвав его Переяслав, потому что Ян “переял” — перехватил — славу у печенежского великана. Героический образ Яна Усмаря потом, через 800 лет, ляжет в базу зарождения сказочного и знаменитого российского богатыря Никиты Кожемяки. Естественно, образ Усмаря, очевидно, нельзя не воспринять как очевидно легендарную гиперболизацию его физических свойств. Но это естественная и искренняя дань народного восхищения своими героями.

Главными же действующими лицами сохранившихся древне-славянских летописей XI—XIII вв. были князья. В их видах создатели лицезрели эталон, к которому должен стремиться человек в жизни. Так, в “Слове Даниила Заточника” создатель грезит о том, чтоб его князь был наделен силой Самсона, храбростью Александра, разумом Иосифа, мудростью Соломона, искусностью Давида. В данной летописи повествуется о том, как невооруженный человек боролся с лютым зверьком, как люди свободно прогуливались по канатам и прыгали на их. Всесторонне развитыми стают в “Слове о полку Игореве” князья Игорь и Всеволод. В “Сказании о Борисе и Глебе” Борис описан как всесторонне одаренный человек, высочайшего роста, прекрасный и крепкий телом, широкий в плечах, храбрый в боях, мудрый и разумный в советах, благодушный. В “Поучении Владимира Мономаха” рассказывается о князе Изяславе, которым восхищались все киевляне, когда он скакал на жеребце.

1-ое изображение борцовской схватки датируется 1197 г. когда во Владимире был построен Дмитровский собор. Посреди бессчетных памятников резьбы по белоснежному камню имеется и барельеф, изображающий сценку борьбы. Это никак не религиозный сюжет единоборства: одежда бойцов состоит из обычных опоясанных рубах длиной до коленей и с вышивкой по кромке подола, обыденных в быту простолюдинов. Спецы по спортивной борьбе, исследовав это изображение, уверенно говорят, что в то время уже существовали такие виды, как борьба “в обхват” и “поясная”, в какой были запрещены броски при помощи ног.

Массовой народной формой физического воспитания на Руси были кулачные бои. Размежевание борьбы с кулачным боем проходило в протяжении долгого времени. Потребовалось много времени для того, чтоб запрет на удары в борьбе стал общепринятым положением, повсеместно вошел в обычай, который даже отразился в поговорке: “Борясь — не дерись, станешь драться — будешь запираться”.

В итоге такового “смягчения характеров” борьба, с одной стороны, что-то теряла в прикладном боевом отношении, с иной — открывала наиболее широкие пути для ее развития в спортивном направлении, для совершенствования уже чисто борцовской техники и стратегии.

Традиции кулачного боя существовали на нашей земле издревле. И ежели письменные свидетельства молвят о существовании у нас кулачного боя в X в. то имеются и остальные сведения — о том, что они были непременной частью старых игрищ. С течением времени у западных и южных славян обычай кулачного боя исчез. Возникает вопросец: почему же, исчезнув у других славянских племен, обычай кулачного боя сохранился лишь у старых руссов? Почти все историки связывают сохранение традиции с чертами публичного бытия в старом Новгороде. Во-1-х, город был разбит на “концы”, имевшие часто противоположные публичные интересы и вроде бы противостоявшие один другому. Во-2-х, очень бурная и существенно наиболее долгая жизнь веча, которое в остальных российских городках было ликвидировано княжеской властью. В-3-х, новгородцы, переселенные князем Владимиром на южные земли для защиты Руси от печенегов, употребляли кулачный бой в военном деле.

Кулачный бой практиковался в 3-х разновидностях: один на один (“сам на сам”), “стена на стену” и “сцеплялка-свалка”.

Бой “сам на сам” был близок к старенькому британскому боксу на голых кулаках, но различался от него наименьшей жестокостью. Перед тем как начать бой, конкуренты три раза обнимали и целовали друг дружку, показывая отсутствие какой-нибудь вражды меж ними. С падением 1-го из бойцов бой прекращался, в то время как в британском боксе избиение лежащего длилось (оно было запрещено лишь в 1743 г.).

Но самыми возлюбленными и более обширно всераспространенными на Руси были массовые бои “стена на стену”, и посреди старых народных состязаний они занимали особенное место. Были, естественно, у мальчишек разные игры, но, повзрослев, практически все без исключения начинали участвовать в кулачных боях. И это увлечение, обычно, длилось в протяжении практически всей жизни мужчины.

“Сцеплялка-свалка” — массовый и озорной вид боя, где каждый бился сам за себя и против всех других. Он закончил существовать уже чрезвычайно издавна.

Правила кулачных боев формировались длительное время, и прошло не одно столетие, до того как они совсем установились. Первым принципиальным шагом было полное размежевание с палочным боем. Кулачный бой стал только безоружной схваткой. Дальше были запрещены удары ногами и внедрение ног для бросков. Во почти всех местностях существовали свои индивидуальности в правилах, но с течением времени они стали едиными для всей Рф. Одно из правил кулачного боя стало даже пословицей, символизирующей российское благородство в бою: “Лежачего не бьют”. Была на Руси еще одна пословица: “Сила по силе — осилишь, а сила не под силу — осядешь”. Имелось в виду такое правило, согласно которому боец, традиционно тот, кто получил очень мощный удар, мог присесть на корточки, и его, как лежачего, уже никто не смел трогать. Чрезвычайно строго соблюдалось правило ведения боя лишь кулаками, без каких-то железных “закладок”. Уличенные в этом наказывались беспощадно: их жестоко били не только лишь чужие, да и свои.

Совместно с тем в высших слоях общества, в дворянстве, крепко утвердилось отрицательное и презрительное отношение к кулачным боям. Большая часть российских царей пробовали запретить их проведение, но все пробы оказались тщетными. Для этого были конкретные предпосылки.

О критериях, в каких развивалась российская культура в XIII— XVIII вв. дает приятное представление тот факт, что за XIII — первую половину XV вв. Русь выдержала наиболее 160 войн с татарами, литовцами, германскими рыцарями, шведами, поляками, венграми, болгарами и др. В XVIII в. она вел войну 60 лет. Потому полностью объяснимо, что в физической подготовке преобладала военная направленность, а именно кулачный бой. Вправду, ведь когда в XIII в. киевский князь Мстислав IV перед битвой спросил собственных воинов новгородского отряда, как они предпочитают биться: пешими либо на жеребцах, те дружно ответили: “Мы не желаем на жеребцах, но по примеру предков наших пеши и на кулачках биться”. Для их “кулачки” уже издавна стали синонимом пешей рукопашной схватки, в том числе и с орудием. И вот, не ожидая помощи конной рати, «дерзкие в бою» новгородцы, «вскричав, подняли кии» (палицы), как будто палки в обычном «стеношном» бою, прочно ударив по превосходящим силам врага и, опрокинув, направили его в бегство.

Популярность и любовь российского народа к данной забаве отражена в литературных произведениях выдающихся российских писателей: А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого, А. М. Горьковатого, М. А. Шолохова и др. живописцев: И. Е. Репина, В. М. Васнецова, М. А. Врубеля и др. композиторов: А. П. Бородина, А. Т. Гречанинова и др.

Целый ряд первых наших боксеров до собственного прихода в этот вид спорта уже имел определенный опыт в «стеношном» кулачном бое. На дорогомиловской «стенке» славился Hyp Алимов по прозвищу Кара-Малай (по-русски — Темный юноша), который в 1915 г. стал фаворитом Рф и фаворитом Москвы. В юности также довелось испытывать свои силы в боях «стенка на стенку» неоднократному чемпиону дореволюционной Рф и первому чемпиону Русской Рф П. Никифорову и др. Но не только лишь представители борьбы и бокса прошли восхитительную школу кулачных бойцов. К примеру, известные в нашей стране примечательные футболисты братья Старостины также с благодарностью вспоминают о этом собственном увлечении. Для наиболее полного и определенного представления о кулачных боях приводим воспоминания о их нашего известного спеца в области футбола Н. П. Старостина.

«Рукопашные бои были чрезвычайно популярны в Москве до революции. Обычно, стены меж 2-мя районами — Пресней и Дорогомиловом — проходили как раз на том месте, где на данный момент с одной стороны расположилась гостиница «Украина», а с иной — Дом Совета Министров Рф. При этом у стен были свои традиции: в их и с той и с иной стороны участвовала по нескольку сотен человек. Непосвященному могло показаться, что идет рядовая массовая драка, настоящее побоище. На самом же деле это было отлично отрежиссированное зрелище со своими звездами и кумирами. Проходила таковая забава по воскресеньям и начиналась традиционно около 10 утра.

На берегах Москвы-реки собирались зрители. Часам к трем-четырем дня их насчитывалось до 10 тыщ. Рукопашная шла на льду. Ее начинали мальчишки 10—12-ти лет. Они выскакивали приблизительно по сотке с каждого берега.

У стены были непременные атрибуты: надвинутые на глаза шапки (мы с братом Александром выпрашивали эти шапки у дворников), пальто либо куртка — непременно нараспашку. Неукоснительно соблюдались неписаные законы чести — драться любя, двоим на 1-го не нападать, сидящего не бить, ниже пояса удары не наносить, опосля драки не гонять (не мстить), закладок (железных предметов, кастетов и т.п.) не иметь, ногами не бить. Нарушивших заповеди наказывали и свои, и чужие вожаки и с позором изгоняли из команды. 1-ый “раунд” продолжался приблизительно минут пятнадцать. Сих пор хватало для определения перевеса. Выражался он в отступлении конкурента к собственному берегу и в количестве присевших на лед, т.е. сдавшихся бойцов. Тогда из лагеря отступившей команды выбегала группа постарше и с победным кликом начинала быстро гнать, усаживая на лед, наиболее юных по возрасту чужаков, взамен которых, в свою очередь, для восстановления равновесия с другого берега спускались бойцы-ровесники. Закипали новейшие поединки. Я отлично помню собственного противника по кличке Заяц. Худощавый, длинноносенький, постоянно улыбающийся ребенок из рабочей, судя по одежде, семьи. Дрался технично, нанося боковые удары, от которых меня защищала опущенная на уши шапка дворника. Я в ответ пускал в ход прямые. Оба мы целились лишь в голову и лицо, бить по корпусу на стене числилось “деревней”. Естественно, наша схватка ничем небезопасным, не считая синяка под глазом да разбитого носа, кончиться не могла. Перчатки на руках смягчали удары, одежда и поднятые воротники накрепко закрывали уязвимые места. Но утомиться мы успевали здорово. Для отдыха попеременно садились на лед и вытирали с лица пот, время от времени совместно с кровью. А я еще успевал посмотреть, как идут дела у брата Александра, который дрался рядом, потому что был всего на год младше и подвизался со мной в одной возрастной компании.

Большая часть из нас заблаговременно выбирали для себя противника. Обычно, он был всякий раз один и этот же, так как мы знали друг дружку не 1-ый год и старались, по традиции стен, делать так, чтоб силы были приблизительно равны.

Бывали, естественно, случаи, когда моим конкурентом оказывался не Заяц, а кто-то иной. Стычка с новым требовала внимательности. Буфер (синяк) под глазом держится некоторое количество дней — беря во внимание характер отца, этого следовало избегать. И хотя мальчишеский характер увлекал в бой, почти всегда все кончалось благополучно.

Но вот наступал наш черед заменяться. На лед выходили уже взрослые мужчины с рабочих окраин. Мы, естественно, жарко болели, освистывая дорогомиловцев и восхищаясь своими. Старших набиралось всего 10-ка два пар, и поэтому за каждой из их можно было отчетливо следить. Они находились в 5—6 метрах друг от друга. Снаружи это уже быстрее напоминало простой бокс, чем национальные российские кулачные бои. При этом ветераны на обоих берегах строго наблюдали, чтоб опьяненных на лед не допускали.

Толпы завзятых знатоков и просто зевак с нетерпением ожидали возникновения победителей. начинается драка один на один. Опосля каждого удара Генечки (победителя Пресни) наш берег кричит:

— Браво, Генечка! Балда умер!

С иной стороны тоже кричат в поддержку Балды (победителя Дорогомилова). Они бьются минут 20—30, пока не утомятся. В конце концов, кто-то говорит:

— Пожалуй, на сей день хватит.

— Ну, что ж, — соглашается 2-ая сторона.

И, разойдясь, бойцы медлительно, с достоинством шагают к собственному берегу, где их ожидает восторженная рать приверженцев, бурно поздравляющих с фуррором.

Мы были до конца убеждены, что Пресня одолела.

На противоположном берегу так же искренне торжествовали победу дорогомиловцы.

В этом заключался подходящий чувственный фон несчастных стен. Они не плодили противников, не сеяли междоусобиц, не воспитывали жестокости и мести.

Наша стена просуществовала до революции, а позже порядком захирела. Закончили проводиться межрайонные битвы и меж Грузинами и Бутырками, сразу стены пропали и в остальных районах. Но я но этот день благодарен им: в жизни понадобились свойства, которые они в рас пробудили, — умение верить в себя, а ежели пригодится, то и отдать отпор.

Так ковались наши нравы. Не только лишь все четыре Старостиных пробились в команду мастеров по футболу и хоккею, но с нами рядом очутившись и младшие братья наших стеночных кумиров: Павел и Александр Лобановы — такие же здоровяки, которых я и на данный момент прошу, при встрече подавая руку: “Не нажимай”.

С течением времени мы стали гордиться своим ролью в стенах. Наиболее того, Я убежден: честная борьба и уважение к противнику, ставшие смыслом моего существования в спорте, уходят корнями в те самые рукопашные бои на Москве-реке в 1916 году”.

Народные формы физического воспитания в особенности увлекательны такового сословия на Руси, как казачество. Его, непременно, можно считать системой прикладной физической подготовки: в нем имеются главные составляющие системы. В базе идейной направленности было воспитание у казаков преданности собственному войску, любовь к родному краю. Система имела верно выраженную прикладную цель — подготовку к военной и трудовой деятельности. Система была всеобщей: она обхватывала все мужское население от детского до пожилого возраста. Военно-физические упражнения систематически врубались у казаков в игры, смотры, охоту, празднички, военные походы, т.е. было представлено обилие форм и средств физической подготовки. В базе используемых способов обучения военно-физическим упражнениям лежал эмпирический подход — пример, подражание, копирование,опыт.

Казачество как военное сословие в Рф начало складываться в XIV в. это были свободные люди, работавшие по найму и несшие военную службу в пограничных районах. Царское правительство стремилось применять казачество для охраны собственных границ и в войнах. В XVIII в. оно подчинило казаков, превратив в привилегированное военное сословие. К началу XX в. в Русской империисуществовало 11 казачьих войск (территорий): Донское, Кубанское, Оренбургское, Забайкальское, Терское, Сибирское, Уральское, Астраханское, Семиреченское, Амурское, Уссурийское. К 1916 г. казачество насчитывало 4,5 млн человек, посреди которых были российские, украинцы, монголо-буряты, татары. Большая часть (78 %) составляли российские. В основном казачество исповедовало православие, но были представители исламской веры, буддизма, старообрядчества.

Кому не известны знаменитые имена Степана Разина, Кондратия Булавина, Емельяна Пугачева, Ермака — народных героев, предводителей крестьянских войн XVII —XVIII вв. расшатавших крепостной строй в Рф. Примечательно, что они все были казаками. Случайность ли это? Видимо, нет. Всех их отличали смелость и сноровка, умение управлять военными действиями, свободолюбие, пытливый разум. И естественно, две соответствующие для их общие черты: казак никогда не был крепостным, подвластным помещику человеком, казак — это отлично приготовленный воин-профессионал.

И все таки, невзирая на роль казаков в народных восстаниях, царское правительство благосклонно и с большой терпимостью относилось к казачеству. В чем предпосылки такового привилегированного дела к казачеству, каковы были условия его жизни, обычаи, как было поставлено военно-физическое воспитание? Разглядим эти вопросцы на примере Донского казачьего войска.

На правом берегу Дона, от устья его притока Аксая до сегодняшней Воронежской области, в глуши лесов, меж непроходимых болот были рассеяны маленькие крепости, жилья казаков, известные тогда по заглавиям городков, состоящих из пары бедных изб либо землянок. Проводя огромную часть жизни в походах, они не строили для себя комфортных и прекрасных домов, стараясь иметь только приют и защиту от непогоды, полагая, что доброкачественные строения привлекут к ним скупых до добычи бессчетных неприятелей.

Донские казаки изредка жили в собственных городах, а собирались постоянно в нижней части Дона в основное войско (основной городок), откуда уже расползались в походы.

Казак рождался воином. С возникновением на свет малыша все родные и знакомые отца приносили в дар «на зубок» стрелу, порох, пулю, лук, ружье и т.п. Когда у малыша прорезывались зубы, отец и мама, посадив его на лошадка, возили в церковь служить молебен Иоанну-воину о том, чтоб их отпрыск был храбрым казаком. 1-ые слова, произносимые малюткой, были «чу» (ехать верхом) и «пу» (стрелять). 3-х летние уже сами ездили на лошадях по двору, а в 5 лет бесстрашно скакали по улицам и участвовали в детских военных играх. В торжественные дни мальчишки, к примеру, игрались в такую военную игру. Разделившись на две группы, они разбивали для себя лагеря из камыша, «воинскими доспехами» служили бумажные шапки, лядунки (сумка для патронов), древесные сабли и пики, знамена из окрашенной бумаги, трещотки, бубны и тарелки для праздничных военных звуковых сигналов. В каждой группе был собственный предводитель. По условному сигналу обе группы снимались со собственных лагерей, сходились, сражались. Фавориты преследовали побежденных, отбивали знамена, брали пленников и торжественно, с трофеями, под звуки бубнов и тарелок входили в городок, чтоб принять от стариков поздравление.

Мальчишки постарше заводили скачки на лошадях, стреляли из «пушечек», у кого же их не было, просверливали в пустых костях затравки (отверстия) либо заряжали камышинки.

Девятнадцатилетних мужчин (их называли малолетками) записывали в служилые казаки. Войсковой атаман назначал комфортное место, куда собирались из 20 —30 и поболее станиц атаманы со стариками и все малолетки на наилучших породистых жеребцах, в полном вооружении: с пиками, длинноватыми ружьями (фузеями), шашками, луками и пр. Среди ровненькой равнины от 2-ух недель до месяца в присутствии войскового атамана проводился смотр юных казаков. Одни юноши пробовали в скачке резвость лошадок, остальные — на полном скаку стреляли в цель, третьи, перекинув через седло стремена, стоя неслись во весь опор с шашкой либо ружьем или, разостлав на земле бурку и бросив на нее плеть либо монету, подхватывали их на всем скаку. Выезжали два казака на жеребцах и начинали бой плетьми. Либо иной вид испытаний: крупная группа всадников в полном вооружении неслась к реке и, бросившись в воду, переплывала на иной берег. Отличившиеся юные казаки награждались войсковым атаманом уздечками, орудием и т.п. Эти заслуги были почетны, а награжденные воспользовались огромным уважением товарищей. С пришествием вечера традиционно начинались кулачные бои.

В торжественные дни казаки устраивали соревнования по борьбе, разные виды бега, игры с мячом, в чехарду, в бабки и др. но в особенности популярны были стрельба и скачки.

Стреляли из луков и ружей в цель. Были посреди казаков такие стрелки, которые на расстоянии выбивали пулей из рук монету, удерживаемую меж пальцами, не поранив держащего ее. Существует легенда, что Петр I во время похода на Азов, остановившись в одной из станиц и увидев у противоположного берега Дона плавающую утку, спросил: нет ли здесь казака, который застрелил бы ее? Вызвался юный воин Пядух, поднял пищаль и убил утку не целившись. “Исполать (хвала, слава) казак! И я убью, но лишь поцелюсь”, — произнес сударь.

Вдоль Дона на его берегу неподалеку друг от друга были построены девять станичных домов (по числу станиц, входящих в город Черкасск). Одно из состязаний в стрельбе и проходило меж этими станицами. Две либо три станицы пускали по реке древесные поплавки, прикрепив к ним небольшую цель. Расстояние до цели устанавливали такое, чтоб от каждого дома цель находилась на длину выстрела. Раскрывалась стрельба из всех станичных домов, и та станица, которая ранее поражала цель, объявлялась победительницей.

На масленицу устраивали скачки. Вот несколько видов скачек. На открытом месте стояла мишень — пучок камыша, а саженях в 200 от нее (сажень — около 2 м) находился пункт, от которого надлежало скакать. Начиналась скачка: первым несется стрелой седоватый старец. Бросив у самого камыша поводья, стреляет. и сухой камыш вспыхивает. За ним летит парень, он, на полном скаку соскочив с лошадки, держась одной рукою за гриву, выхватывает иной из-за пояса пистолет, стреляет в цель и вмиг садится в седло. Остальные по следам его перепрыгивают через пылающий камыш. А третьи, имитируя падение с несущегося жеребца, хватают с земли монету и, бросив ее вперед, ловят на обезумевшой скорости. Так наездничествовали донские воины каждый день до вечера, сменяя по нескольку пуков камыша и по нескольку жеребцов в день. Эти скачки назывались у казаков скачками на мишень. Утомившись от скачек, старики подъезжали к возкам и из рук бабушек подкреплялись собиралом (наилучшим на Дону медом).

В другом месте собирались охотники до скачки другого вида. К данной скачке готовили так именуемых яровых лошадок, т.е. лошадок, способных преодолевать огромные расстояния. На такую скачку традиционно собиралось 50—100 всадников. Дистанция скачки была от 15 верст и поболее (миля — российская мера длины, до XVIII в. — 2133,6 м, опосля — 1066,8 м). Опосля 1738 г. когда войсковым атаманом стал Данила Ефремович Ефремов, один из самых возлюбленных атаманов донских казаков, скачка назначалась от Гирявой могилы до того места, где сейчас размещен Новочеркасск — это наиболее 25 верст. Известна скачка, проходившая 5 мая 1805 г. в честь закладки городка Новочеркасска, в какой участвовало наиболее 500 всадников.

Возлюбленным занятием казаков были охота, которую они называли гульбой, и рыбная ловля. Была охота и особенного рода. Ее проводил сам атаман. Хорошие наездники на наилучших скакунах, собравшись специально по повестке, отчаливали за атаманом к курганам 2-ух братьев (недалеко от Черкасска). На таковой охоте молодежь обучалась метко стрелять, быть смелой, ловкой, находчивой.

Старейшины Дона занимались делами войска до пополудни, а остальное время проводили в забавах. Забавы были характерны для людей, основное дело которых — военные походы. Время от времени все размещались огромным кругом среди лагеря, в круг входили два могучих бойца, оба — полунагие, их тела были покрыты слоем жира. Бойцы изучали друг дружку, сходились, расползались, приноравливались, как ловчее выполнить прием, руки их скользили по телу, бойцы вертелись, старались выполнить подножку. Но вот наиболее мощный выполнял бросок, повергая собственного конкурента на землю лицом ввысь. Вопль со всех сторон: “Славно! Богатырь!”

Стреляли в цель из ружей, луков. Мальчишки недалеко игрались в военные игры. Так проходил день.

В старину было обширно всераспространено мировоззрение, что казаки — это разбойники, которые промышляют набегами и грабежами собственных соседей. И по правде, только сначала XVIII в. опосля взятия турецкой крепости Азов, царское правительство официально запретило казакам морские и сухопутные набеги, а ранее времени такие походы в Ногайскую землю, Тавриду, турецкие земли для казаков были ежедневным занятием.

Поглядим на это явление с иной стороны. Со 2-ой половины XVI в. меж Россией и Донским войском установились типичные, либо, как молвят историки, “странноватые” дела. Казаки приняли на себя обязанность следить за татарами и препятствовать их набегам на Русское правительство, за это они получали из Москвы порох, селитру, орудие, военную амуницию. Казаки вправду стали защитниками южных границ Рф от турок и татар. Царское правительство всячески поддерживало злость казаков по отношению к туркам и татарам. Отношения казаков со своими соседями были лишены каких-то нравственных эталонов. Проще говоря, их можно охарактеризовать народной поговоркой: “С волками жить — по-волчьи выть”.

Королевские власти, богатые землевладельцы с опаской и недовольством наблюдали за Доном и иными казачьими областями, вытерпели до поры до времени казацкое “своевольство”.

Беспощадная эксплуатация фермеров и работных людей в Рф заставляла их прибегать к испытанному средству — бегству в примыкающие уезды либо на дальние окраины, чтоб получить желанную свободу от крепостного ярма, посадского тягла либо тяжеленной службы. Эти люди пополняли ряды казаков — донских и терских, волжских и яицких.

В казачьих областях с давних пор вошло в обычай не выдавать беглецов. “С Дона выдачи нет”, — отвечали местные казаки королевским воеводам при их попытках организовать перепись беглых и вернуть их помещикам. Это завлекало сюда массы людей, которым по душе были казачьи порядки: отсутствие помещиков и воевод, равенство казаков, решение всех принципиальных вопросцев на кругах — общих сходках, выборность должностных лиц — атаманов и есаулов (казачьи звания и должности), их помощников. И хотя уже издавна посреди казаков начали выделяться, с одной стороны, домовитые, зажиточные и станичная голытьба — с иной (бедные казаки, живущие основным образом работой по найму, да и они не были крепостными, а “новоприхожие” пополняли конкретно их ряды), публичные дела в казачьей среде были наиболее справедливыми и гуманными, чем в крепостнической Рф. За все это, очевидно, дворяне и помещики имели “большой зуб” на казаков.

В таковых критериях казаки (как, вообщем, и все казачество) обязаны были во главу угла поставить военно-физическую подготовку, направленную на воспитание воина, способного защитить свою землю.

Донской казак. Литография И. Щелковникова (1840-е гг.) по рисунку А. Ригельмана

(2-ая половина XVIII в.)

Физическим воспитанием девченок и девушек-казачек никто специально не занимался. Закалку и нужную сноровку они получали, работая по хозяйству, также в играх.

Посреди их были всераспространены такие игры, как в кремешки (круглые гладкие камни, величиной с голубиное яичко), в жмурки, в лапту.

Играющие в кремешки садятся на пол, покрытый ковром, кладут 5 кремешков на ковер, 6-ой кидают ввысь чуток выше. головы, в это время нужно успеть взять камешек с ковра и изловить брошенный. Любая из играющих продолжает таковым образом брать с ковра камни по одному, позже по два, по три, по четыре и, в конце концов, все 5. Взятые с ковра кремешки держат меж пальцами, прокатывают вокруг пальцев и пр. Играющая продолжает играться до того времени, пока не уронит подбрасываемый кремешок. В данном случае начинает играться иная, последующая. Эта игра перебежала к казакам от татар.

При игре в лапту одной девушке завязывали глаза, все другие играющие образовывали круг. Водящая, идя снутри круга, обязана была угадать, у кого находится жгут. Ежели указывала не на ту, то имеющая жгут, ударив ее, передавала жгут иной. Когда же водящая угадывала, у кого жгут, то узнанной завязывали глаза и она становилась водящей.

Начиная с XIX в. в казачьих войсках начинают развиваться и муниципальные формы военно-физического воспитания молодежи. Положение дел с народным образованием в казачьих войсках не было схожим. Более удачно оно развивалось в Оренбургском казачьем войске. Так, за период с 1825 по 1889 г. в этом регионе было открыто 458 станичных и поселковых школ. Обучение казачьих малышей в дореволюционной Рф проходило не только лишь в станичных и поселковых школах, да и в кадетских корпусах, гимназиях, юнкерских училищах. Принимались туда в основномдети офицеров и войсковых чиновников. Во всех типах образовательных учреждений физическое воспитание характеризовалось с военной направленностью. Военно-физическая подготовка в казачьих юнкерских училищах содержала, к примеру, упражнения в верховой езде, в вольтижировке, в выполнении боевых действий в пешем строю и на жеребце, в фехтовании, строевые упражнения, эскадронные тактические учения, стрельбу и глазомерное определение расстояния, караульную службу, плавание.

Непременно, царское правительство отлично соображало, что казаки в подходящий момент могут быть надежными защитниками имеющегося строя. В этом и кроется причина сотворения действенной системы боевой и физической подготовки казачьего офицерского корпуса в специализированных военных учебных заведениях.

Приводим в качестве примера один из комплексов физических упражнений, который делали воины-казаки. Этот комплекс у казаков именовался “Подвал”. Техникой “Подвала” казак воспользовался, ежели оказывался сбитым с жеребца и оставался безоружным. Комплекс состоит из 6 упражнений, которые можно было делать в любом порядке, переходы и связки меж этими упражнениями придумывались, исходя из ситуации, в какой оказывался воин. Каждое движение рекомендовалось делать более 10 раз. Сиим комплексом в совершенстве обладали служилые казаки. Упражнения в принципе легкие, просит пояснения только шестое из их. При переходе из “Паука” в “Матрешку” можно выполнить кувырок, который у казаков именовался “Ударом мотыгой”.

Содержание народных физических упражнений было обосновано региональными чертами, критериями быта и трудовой деятельности, традициями. Фактически у всех национальностей, населявших нашу страну, культивировались свои народные виды физических упражнений. Так, в свое время Н. А. Добролюбов писал: “Жалко, что никто из поклонников государственной германской гимнастики не съездит к нам в Киргизские степи либо Башкирию. Там гимнастика процветает; собственного рода Олимпийские игры с борьбой и лазаньем на шесты и бегом взапуски повторяются временами”.

Народные игры были главным средством приобщения малышей народов Севера к охоте, рыболовству, оленеводству, собирательству, ведению домашнего хозяйства. К примеру, у хантов — 1-го из коренных народов Севера Западной Сибири — малыши до 4 — 5 лет игрались игрушками, изображавшими лодочки, карточки, снаряжение для оленьей и собачьей упряжки, кузовки для сбора ягод и др. Игры хантыйских мальчишек 6 —7 лет включали стрельбу из лука, метание аркана на разные предметы (ветки деревьев, носки нарт, колышки и др.), игры с имитацией рыбной ловли, ;“Бег по-медвежьи”, “Заячьи прыжки”, “Скачки на одной ноге”, “Игру с палочкой” и др. У малышей 8 — 12 лет игровые деяния усложнялись: в стрельбе из лука уже нужно было попасть в цель, метание аркана (тынзяна) выполнялось с расстояния 15 — 20 м на высочайший хорей (шест). Большая часть игр в этом возрасте носили командный нрав: “Выбей чурочку”, “Городки”, “Коль-Йца” и др. В подростковом и юношеском возрасте игры в собственном большинстве были состязательными: “Перетягивание палки”, «Борьба”, “Прыжки через нарты”, “Бег на лыжах”, “Гонки на лодках — облас”, “Борьба ногами” и др. Нужно отметить, что у народов Севера чрезвычайно нередко в играх воспринимали роль и девченки.

Народные формы физического воспитания в дореволюционной Рф

Источник: refsurf.ru